Регуляторная система нашего тела – крайне сложный процесс, состоящий из огромного количества элементов. Одновременно в нашем организме протекают сотни взаимосвязанных и скоординированных процессов, в каждый момент времени направленных на достижение конкретного физиологического результата.

В качестве примера рассмотрим процесс принятия пищи. В тот момент, когда мы начали жевать пищу, вегетативная нервная система ориентировочно оценивает ее состав и заставляет вырабатываться слюну, при этом состав слюны зависит от свойств пищи. Информация распространяется дальше, и клетки слизистой оболочки желудка начинают выделять соляную кислоту и ферменты. Когда пища попадает непосредственно в желудок, та же ВНС уточняет состав пищи и модифицирует пищеварительный сок в соответствии с необходимостью: состав желудочного сока различен при приеме молочных, мясных и растительных продуктов (кстати, на этом основаны так называемые монодиеты). Помимо коррекции состава желудочного сока увеличивается кровоток в стенках желудка, несколько меняется его температура, начинаются сложные скоординированные движения стенок, перемешивающих пищевую массу.

Закрывается выходное отверстие (сфинктер) до того момента, пока пища не переварится до определенного состояния. Затем пища проталкивается через открывшийся сфинктер и попадает в 12-перстную кишку. В нее к этому моменту выбрасывается желчь из желчного пузыря и пищеварительный сок из поджелудочной железы. Параллельно рефлекторно увеличивается синтез инсулина, необходимо для усвоения углеводных компонентов. На фоне этих процессов происходят и более общие изменения: замедляется дыхание, уменьшается кровоток в головном мозге, увеличивается кровообращение в портальной системе, несущей кровь к печени. В течении последующих 5-10 часов переваривание продолжается, включаются все новые и новые механизмы, и все это происходит совершенно автоматически. Мы, собственно, уже и забыли, что 5 часов назад приняли пищу, но наши регуляторные системы об этом помнят и доводят дело до конца.

Любое заболевание проходит ряд стадий. На самом начальном этапе развития патологии имеются нарушения в синхронизации регуляторных механизмов, которые современными методами определить либо крайне сложно, либо практически невозможно. В современной медицине для этой фазы заболевания еще нет устоявшегося термина. Мы предлагаем условно назвать эту стадию фазой «меридиональных нарушений», или нарушение регуляции на надорганном уровне. С точки зрения кибернетики можно сказать, что это систематическая ошибка в создании динамической функциональной системы и целесообразной адаптации. Небольшое запаздывание или опережение любого из описанных компонентов в приведенный выше описании пищеварительного процесса – рассогласование функций элементов единой системы во времени как раз и будет иллюстрацией такого типа нарушений. Например, преждевременное открытие заслонки, соединяющей тонкую и толстую кишку приведет к нарушению кислотности пищевой массы, попадающей в просвет восходящего отдела толстой кишки; это со временем приведет к изменению состава микроорганизмов, населяющих кишечник (кишечной флоры). В результате возникнут явления дисбактериоза, нарушится синтез витаминов группы B, что, в свою очередь, приведет к нарушению функции нервной, сердечно - сосудистой и эндокринной систем. Нарушится синтез гемоглобина. Эти изменения, в свою очередь, вызовут цепочку новых нарушений… Естественно, что организм обладает огромным количеством восстановительных механизмов, которые скорректируют снижение синтеза витамина В и не позволят развиться такой лавинообразной картине, но адаптационные возможности не безграничны. При длительном существовании регуляторной десинхронизации.

На следующем этапе развития патологического процесса отмечается явные нарушения функции той или иной системы, однако пока еще никаких органических изменений мы зафиксировать не сможем. Эта стадия носит название фазы функциональных расстройств. Для этой стадии характерно нарушение равновесия между повышением функциональной активности и периодом релаксации (отдыха) системы. Например, при мышечной работе каждая фаза сокращения обязательно должна сопровождаться фазой покоя и восстановления, в противном случае наступит истощение и нормальная мышечная деятельность будет невозможна. В сердечной мышце после фазы сокращения (систолы) обязательно наступает фаза расслабления (диастолы), во время которой клетки миокарда полностью восстанавливают свою работоспособность.

В фазах десинхронизации и функциональных нарушений организм активно компенсирует изменения функции одних органов усилением функции других. Описано так называемое «мышечное сердце», связанное с сокращением мускулатуры конечностей, проталкивающему кровь по сосудам и активно помогающему сердцу, нарушение состава желудочного сока компенсируется изменением состава сока поджелудочной железы, ослабление функции почек компенсируется учащением дыхания (при этом с выдыхаемым воздухом удаляются летучие вредные продукты распада белков), снижение обезвреживающей функции печени усиливает роль кожи, как органа выделения (с этой функцией кожи связан положительный эффект русской бани и сауны).

В последующем фаза функциональных расстройств переходит в фазу органических изменений. Организм, пытаясь приспособиться к постоянному дефициту восстановительных процессов, защищается формированием новых особенностей структуры. Для примера укажем на гипертрофию миокарда при гипертонической болезни – сердце компенсирует недостаток функции приростом миокарда, что на определенных этапах восстанавливает баланс активности – восстановления. Следует отметить, что практически все органические изменения в организме носят защитный характер: образование холестериновых бляшек на стенке артерий защищают атрофирующуюся стенку сосуда, утолщение стенки желчного пузыря – ответ организма на ослабление его сократительной функции, утолщение и огрубление слизистой желудка защищает его от избыточно острой или горячей пищи. Становится понятна неэффективность методов лечения, направленные на коррекцию таких изменений – такое лечение направлено на ликвидацию последствий, а не на причину заболевания.

И, наконец, наступает фаза декомпенсации – организм исчерпывает весь арсенал приспособительных возможностей, и болезнь, если не принять экстренных (возможно, хирургических) мер приведет к своему печальному концу. Эти фазы графически отображены на рис.1.

Рисунок 1 - Схема перехода заболевания из фазы функциональных расстройств в фазу органической патологии с последующей декомпенсацией.

На участке 1-2 видны колебания активности желудка при нормальном полноценном питании. Периоды отдыха, следующие за периодами нагрузки обеспечивают полноценное восстановление системы. Предположим, что человек стал злоупотреблять острой пищей (участок 2-3). Активность системы при приеме чрезмерно острой пищи возрастает, но затем все еще возвращается к своей норме. Однако длительное раздражение слизистой оболочки желудка приводит к тому, что восстановительные возможности иссякают. Это участок 3-4, на котором отчетливо видно, что после возбуждения системы она уже не возвращается в свое исходное состояние. Это участок функционального нарушения. Если в этот момент восстановить нормальное питание, то со временем система полностью восстановится (кривая А). Однако если продолжать нагружать желудок, то возникают органические изменения - утолщается и грубеет слизистая оболочка, изменяется состав желудочного сока и т.д. Эти изменения носят защитный характер и позволяют пережить нарушения диеты: на участке 3-4 видно, что общая активность системы переходит на другой уровень. Теперь системе удается компенсировать раздражение и восстановиться, но это восстановление происходит уже на фоне органических изменений. Если не принять мер, то процесс развития органических изменений будет происходить постоянно (участок 4-5) до тех пор, пока полностью не истощатся все возможности приспособления. Тогда наступит декомпенсация и желудок откажется работать (участок 5-6).

Эта схема применима абсолютно ко всем органам человеческого организма. Следует только добавить, что изолированного нарушения функции органа в целостном организме не бывает: какую то часть работы, в целях компенсации, берут на себя другие системы. Например, при нарушении функции толстого кишечника, выводящего шлаки и токсины, усиливается выводящая функция кожи и легких, до поры до времени стимулируется обезвреживающая функция печени и почек. Эти органы также хронически перегружаются, и со временем в них произойдут аналогичные процессы.

На стадии расстройства надорганной регуляции, или стадии меридиональных нарушений, исправить положение достаточно легко, здесь с успехом могут быть применены многочисленные оздоровительные методики, преимущественно воздействующие на эмоционально – психическую сферу. На стадии функционального нарушения восстановление также не составляет большого труда – в приведенном примере достаточно восстановить нормальное питание, и, возможно, добавить лекарственные травы. На этих стадиях еще нет клинических симптомов заболевания, но есть риск их возникновения. Это так называемая донозологическая, или доклиническая диагностика. Когда наступают органические изменения, исправить их гораздо сложнее. Часто органические повреждения органов представляют опасность для жизни (достаточно представить, чем грозит панкреатит или рубцовые изменения мышцы сердца).

Особую ценность представляют диагностические методики, позволяющие оценить расстройства регуляции – самый первый признак надвигающегося заболевания. Пожалуй, единственный способ получить значимые и точные результаты на этом этапе заключается в использовании меридиональной диагностики. На стадии функциональных расстройств западная медицина уже что то может сделать, однако и здесь преимущество остается за методиками, опирающимися на восточные концепции. И только на стадии структурных нарушений западные традиционные диагностические методы, ориентированные на обнаружение органической патологии, выходят на лидирующие позиции.

Одно из наиболее очевидных проявлений регулирующей активности ВНС – регуляция кровотока через орган. При любой интенсификации функции требуется усиление поступления питательных веществ и кислорода, поступающего по капиллярам. Восстановление после травм и иных повреждений также требует увеличение кровотока. Усиление локального кровообращения ведет и к росту локальной температуры, а это также стимулирует восстановление ткани. С другой стороны, при повреждении сосуда его стенка спазмируется, чтобы предотвратить кровопотерю. Перераспределение крови – важный фактор взаиморегуляции, позволяющий на время улучшить обмен веществ в одних органах за счет других, не участвующих в данный момент в каком – либо процессе. Например, сонливость после приема пищи обуславливается усилением кровотока органов пищеварения за счет относительного снижения кровотока головного мозга.

Все наши внутренние органы – кишечник, желчный и мочевой пузырь, бронхи и сосуды – снабжены гладкой мускулатурой. Например, пища перемещается по кишечнику за счет волнообразных сокращений гладкой мускулатуры. Второе очевидное проявление деятельности ВНС – управление активностью гладкой мускулатуры и различных сфинктеров – мышц, закрывающих просвет той или иной системы (например, желчных протоков). Описанная выше регуляция кровотока связана с именно с изменением просвета сосуда.

Третье проявление – непосредственное влияние на функцию органа. Основные проявления этого влияния – изменение ритма и минутного объема сердца, усиление или уменьшения выделения секрета желез внешней секреции (например, поджелудочной), изменение состава секрета, регуляция мочеобразования, эякуляция и эрекция, изменение свертываемости крови.

В качестве примера можно привести комплекс изменений, возникающих при физической нагрузке: происходит расширение просвета бронхов и учащение дыхания – это обеспечивает поступление большего количества кислорода, учащается сердцебиение, сужаются кровеносные сосуды внутренних органов и расширяются сосуды мышц, тормозится перистальтика кишечника; поскольку растет температура тела, ВНС усиливает активность потовых желез для охлаждения организма; меняется вязкость слюны.

Помимо этого существует механизм прямого действия ВНС на функцию клетки – так называемое трофическое влияние. Это наиболее сложная и до сих пор плохо изученная часть вегетативного влияния на функцию связана с неимпулсьсной активностью вегетативного нейрона, принципиально отличается от выше описанных механизмов. По своей природе это действие связано с непосредственным межклеточным обменом информации путем передачи особых веществ (до сих пор биохимически не идентифицированных). Это один из древнейших механизмов регуляции, впервые появившийся еще у первых многоклеточных животных. Такие взаимодействия не только управляют функцией, но и ростом тканей. Даже формирование и поддержание дифференцировки ткани в процессе развития и зрелом возрасте подчиняется трофическому влиянию - другими словами, ВНС не допускает превращение специализированной клетки в раковую.

Кроме описанных выше функций, ВНС определяет глобальные сомато – вегетативные реакции, обеспечивающих мотивационную, двигательную и эмоциональную деятельность. Эти реакции направлены на получения определенного результата – например, при снижении уровня сахара в крови мы ощущаем голод и предпринимаем определенные действия. Всем известны такие определения, как «желчный» или «язвенный» характер – эти типы характера связаны с особенностями вегетативного регулирования. Восточная медицина, о чем будет подробно рассказано в специальной главе, придает исключительно большое значение связи различных систем с эмоционально – психологическими особенностями человека, и выработала особую типологию человека, которая определяет способ лечения.

Фактически, вегетативной нервной системе можно приписать бессознательную часть нашей личности, запоминающей критичные для жизни ситуации. Впоследствии, даже через годы, при возникновении подобной ситуации человек ощущает неопределенное беспокойство, у него расстраивается сердечная деятельность, могут возникать приступы немотивированного удушья, тошнота и масса других вегетативных расстройств. Такими знаками наша вегетативная нервная система пытается заставить нас избегать опасных, «по ее мнению», ситуаций несмотря на то, что мы о ней уже не помним. Например, в литературе описан случай, когда женщина не могла находиться в метро – она испытывала ярко выраженный «вегетативный дискомфорт». При внимательном расспросе выяснилось, что в раннем детстве она была смертельно напугана с грохотом появившимся из тоннеля «чудовищем» с яркими огнями… Именно вегетативная нервная система создает определенную конфигурацию наших индивидуальных схем регулирования – «каркас», или «матрицу» здоровья - которая определяет качество нашего психофизиологического состояния и на котором закрепляются различные болезни. Любое заболевание требует определенных условий и развивается только на специфической почве, образованной из наших стереотипов, привычек, пристрастий и всего прочего, что называется «личность». Именно этот каркас мы должны разрушить и создать новый, восстановив «память здоровья», для полноценного исцеления при любой хронической болезни. Практика показывает, что полная перестройка матрицы здоровья позволяет человеку избавиться даже от онкологического заболевания. Однако изменить эту матрицу крайне сложно: изменить ее – значит победить самого себя.

Попытаемся в упрощенном виде представить, на чем основана меридиональная диагностика. Как указывалось ранее, этот вид диагностики позволяет обнаруживать нарушения не на уровне морфологии, или структуры, а на уровне функциональных взаимодействий различных органов и систем. На сегодня в международных и национальных классификациях появился новый термин – «соматоформные расстройства вегетативной регуляции». Фактически в эту группу включаются все заболевания без выраженных органических расстройств, но сопровождающиеся серьезным страданием пациента. Несколько ранее эта группа заболеваний называлась «психосоматическими заболеваниями». К сожалению, классификационные перегруппировки не улучшают жизнь пациента и не способствуют его излечению. Можно с уверенностью утверждать, что подавляющее большинство заболеваний связано с нарушением функции вегетативной нервной системы, однако западная медицина не обладает возможностью точечно вмешиваться в сложнейший регуляторный баланс. Эффект существующих фармакологических средства «корректирующих» функцию вегетативной нервной системы можно сравнить с перекрытием воды во всем доме для предотвращения подтекания крана на кухне. Например, средства, применяемые для восстановления сердечного ритма при тахикардии, блокируя значительное количество вегетативных образований, влияют на просвет бронхов, нарушают выделение пищеварительных соков, ухудшают кровообращение в органах. Средства, разработанные западной медициной, незаменимы лишь при острых неотложных состояниях в палатах реанимации и интенсивной терапии, однако низко эффективны для лечения хронических расстройств. Вместе с этим, восточные культуры за тысячелетия отработали лечебные процедуры, деликатно и тонко воздействующие на любой уровень регуляторного расстройства, не вызывая побочных действий. Кроме этого, западные средства диагностики не в состоянии даже адекватно оценить тонкие нарушения вегетативной регуляции, диагностируя лишь глобальные сдвиги активности между симпатической или парасимпатической частями ВНС. И здесь приоритет остался за восточной меридиональной диагностикой.

Каким же образом мы можем, используя все наши знания о вегетативной нервной системе, оценить активность различных ее звеньев и сделать заключение о нарушении синхронизации регуляторных процессов? Для этого следует обратиться к другому, не менее, чем вегетативная регуляция, фундаментальному физиологическому показателю – болевой чувствительности.

Важно отметить одно принципиальное отличие метода диагностики, основанного на оценке болевой чувствительности (алгометрии) от методов, основанных на определении электрических характеристик измеряемых точек. Исследование болевой чувствительности – метод психофизиологический. До сих пор не существует объективного критерия боли, т.к. боль по определению субъективный фактор. Обследуемый человек сам определяет, как оценить ощущение – либо как индифферентное, либо как болевое, т.е. метод субъективен по своей сути. С одной стороны это настораживает и вызывает определенные сомнения в достоверности получаемых результатов – научная мысль привыкла к тому, чтобы получаемые результаты были бы независимы от нашего сознания. Однако дело в том, что именно наша психика принципиальным образом участвует во всех регуляторных процессах. Принимая полученные результаты не как биофизический, а как психический феномен, мы получаем в руки инструмент, оценивающий нарушения не только на сегментарном и ганглионарном уровнях, но и на уровне центральной регуляции. Кстати, повторяемость результатов, полученных при алгометрии намного выше, чем повторяемость результатов электрометрии, т.е. несмотря на кажущуюся субъективность метода его результаты более достоверны.

Таким образом метод РУНО, позволяя оценить не только периферические, но и центральные расстройства регуляции, способен обнаруживать самые ранние нарушения целесообразной адаптации – меридиональные нарушения.